Марченко: "Подбадривала мега поддержка украинских болельщиков"28 травня 2015 В интервью на Ролан Гарросе третья ракетка Украины Илья Марченко рассказал о работе с новым тренером, допинг-контроле в ATP Туре и уникальной французском болельщике. Интересная состоялась беседа с Ильёй, было увлекательно с ним беседовать, каждый раз , когда беседуешь с теннисистами много нового для себя узнаёшь и о мире тенниса в целом, хотя,казалось бы ты всю жизнь находишься в этой уникальной атмосфере игры и процесса.
128-ой ракетке мира украинцу Илье Марченко не хватило самой малости, чтобы пробиться во второй круг Roland Garros. Ведя 2:0 по сетам и имея брейкпоинты в третьей партии, его соперник, грунтовый специалист из Аргентины Карлос Берлок, поломал ход матча и в волевом стиле выгрыз пропуск в следующий раунд.
- Как самочувствие,что в голове сейчас происходит?
- Конечно прокручиваю матч, всё было в моих руках,много было шансов,но,чувствую,что сам виноват,что не смог реализовать свои шансы на матче. Потерял концентрацию в третьем сете и начал много с собой разговаривать. Дав почувствовать сопернику игру, позволил вернуться в матч. Расстроен, но что поделать, надо восстанавливаться и готовиться к следующему турниру.
- Какой план на игру задумали с тренером?
- План был,переводить игру,и не играть по диагонали,проводить короткие мячи,по возможности перехватывать инициативу,и стараться забивать более короткие мячи.
- Стал ли ключевым гейм в третьем сете при счете 3:3, когда вы повели 40:0 на чужой подаче?
– Скажем так: если бы я сделал брейк в тот момент, точно бы выиграл матч.
- Последние два сета по ощущениям пролетели быстро?
– Вообще матч пролетел быстро, несмотря на пять сетов и четыре часа.
- О чем пытался с тобой заговорить Берлок в четвертом сете?
– Это теннисные хитрости. Его целью было – сбить меня с волны, что у него, в принципе, в итоге получилось. Но не этим эпизодом, а тем, что он действовал в четвертой партии, что называется, «полусливом». Как-будто перестал особо бороться, исполняя некоторые удары так, словно ему уже все равно на исход матча. Обидно, что в эти моменты он выиграл виннерсами.
- Заключительные два сета прошли под контролем аргентинца?
– В общем-то, да, но и у меня были шансы. В четвертом сете вел 40:0 на его подаче. Один мяч сыграл в аут, второй – он хорошо подал, а третий – я нехорошо принял и он забил обратный кросс.
- Ранее вы уже проигрывали, ведя в счете 2:0 – голландцу Робину Хаасе в Кубке Дэвиса, но в вашем активе есть и такая же волевая виктория. Помните ощущения?
– Еще бы! Ведь я тогда одолел Ханеску в Днепропетровске, отыграв три матчбола, так что ощущения были острыми. Причем это был один из ключевых матчей в дуэли с Румынией.
- Успех в квалификации Roland Garros поднял настроение на недельку-другую?
– К сожалению, проигранный матч Берлоку вернул настроение в привычное русло. Однако в любом случае мы с тренером не ожидали, что выиграем здесь квалификацию. К «РГ» мы собственно вообще не готовились: я не сыграл ни одного матча на грунте, еще и приехал с травмой. Стоял вопрос приезжать сюда или нет. У меня были сомнения, но тренер сказал ехать. Сетка сложилась хорошо, у меня получился финальный матч с Донским, который был очень тяжелым. В «основе» были шансы, но уступил грунтовому игроку. Хотя я не люблю выступать на земляном покрытии, стремлюсь показывать уровень выше, чем Берлок на грунте.
- В квалифайне вы обыграли Дениса Молчанова. Имеет значение, что на той стороне корта – соотечественник?
– Мы дружим с Денисом вне корта, добавляется лишняя нервозность, хотя и соперник испытывает те же ощущения. С Денисом у нас всегда получаются непростые поединки. Я большинство из них выиграл, но всегда на нервах. И нынешний трехсетовый матч не стал исключением.
- Но матч с россиянином Донским прошел еще тяжелее?
– Однозначно. Три сета, к тому же, соперник подавал на матч. Такой напряженный сюжет тяжело перебить.
- Вы появились на корте раньше Берлока. Он опоздал?
– Нет-нет. Дело в том, что я шел на матч с арены «Ленглен» (у меня там раздевалка, как была в квалификации, так и осталась в «основе»), а он – с «Шатрие». Возможно, секьюрити меня ждали там. Я лишь быстрее добрался, потому что идти было ближе.
- Ваш оппонент вел себя немного вызывающе – пулял с грохотом мячи в тент, бросался бутылками. Как на вас это действует?
– Это даже подбадривает и придается уверенность, мол, все делаю правильно. Сигнал к тому, что соперника надо додавить.
- А когда вы заметили, что на корте появился кусок хлеба?
– Увидел, что вылетел справа, скорее всего, птица выронила. Интересно, что мне показалось арбитр остановила игру, а оказалось, это рефери на соседнем корте. Поэтому она извинилась, что не заметила помеху на площадке и мы переиграли розыгрыш.
- Обращаете внимание, кто сидит на вышке?
– На «Шлемах» много тех, которых я вообще не знаю. Вот женщину-арбитра на матче с Берлоком ранее я, кажется, не видел. В АТР-туре обычно знаешь всех, и, кстати, женщины там редко обслуживают поединки.
- А есть любимый или не любимый арбитр?
– Наверное, один есть, с которым я проиграл три турнира и два из них – на «Шлемах». И всегда что-то происходило необычное. В Мельбурне – сетка постоянно отцеплялась. Меня это поражало, почему на мэйджоре существует такая проблема. На «Уимблдоне», в свою очередь, трава была нереально скользкой, а у меня еще и с коленями не все в порядке (я тогда выступал в наколенниках). Арбитр вызывал супервайзера исправить ситуацию, но тот сказал, что все нормально, играем дальше.
- С нами рядом сидит допинг-контролер, ждет пока вы завершите интервью. Это частое явление на «Шлемах»?
- Достаточно частое. Тесты берут почти всегда. Но вот после моего проигрыша, кажется, впервые.
- А между турнирами?
– Только у тех, кто ближе к топ-50. У меня сейчас та позиция в рейтинге, ради которой контролеры готовы тратить средства на авиабилеты, например.
- И какое ваше отношение к подобному контролю?
– Не скажу, что я в восторге от этой идеи.
- Но ведь поддерживается чистота спорта, меньше возникает вопросов к отдельным спортсменам.
– Они и так возникают.
- Консультируетесь с доктором относительно лекарств, если приболеете?
- Я не болею (смеется.). У меня был доктор в Донецке, сейчас у меня его нет. А принимаю я только проверенные лекарства. Некоторые вещи просто не понимаю. Например, не все препараты, входящие в список запрещенных, вредят здоровью. Почему их запрещают?
- Вы сейчас на постоянной основе живете в Словакии?
- С мая прошлого года я уехал из Донецка и переехал в Братиславу. Родные остались в Украине. Брат – в Днепропетровске, а родители – в Днепродзержинске, откуда я собственно родом.
- С декабря 2014 года вас тренирует словак Тибор Тот, работавший в свое время с Сергеем Стаховским и Сергеем Бубкой. Что нового можете отметить в работе со словацким специалистом?
– Прежде всего, хочу сказать, мне очень нравится с ним работать. Тренировочный процесс – легкий, не бывает моментов, когда что-то не получается. Говорит не много, но знает, что сказать, как настроить. Очень помогает в тактическом плане, дает качественный план на игру против конкретных соперников. Можно сказать, поэтому, я так удачно сыграл на «РГ». Есть четкая установка, и когда ее придерживаешься, это приносит свои плоды. Плюс приходит нужное спокойствие.
- Кажется, вы чаще остальных украинцев ищете глазами тренера на трибуне.
– У меня так с любым тренером, но с Тотом особенно. Он и подсказать может в нужный момент или просто жестом или мимикой дать необходимый заряд. В матче с Донским роль тренера в моей победе сложно переоценить.
- О какой задаче идет речь на данном этапе сотрудничества?
– Войти в топ-100, чтобы играть АТР-тур, минуя «челленджеры». Последние уступают и по уровню организации, и по уровню исполнителей. Мне гораздо приятнее выступать в АТР. Как пример, там выдается шесть мячей, а в «челленджере» зачастую четыре даже на стотысячниках. Разумеется, они быстрее изнашиваются, и за одну смену ты очевидно можешь потерять в контроле и скорости – одни мячи становятся мягче, другие – пушатся. А их качество оставляет желать лучшего даже в новом состоянии.
- Чем для вас запомнится Roland Garros-2015?
– В этом году за меня впервые так болели на трибунах. В организационном плане – все, как обычно.
- Когда вас подолгу задерживают охотники за автографами, на вас это сказывается?
– После проигранного матча меня лучше не трогать. Здесь, на «РГ», когда покидаешь корт, нет пути, чтобы тебя не окружили болельщики. Мне не нравится, что в Париже к раздевалке нужно идти через общую территорию комплекса. Только продвинулся вперед – очередная волна. Мне больше нравится, когда ты находишься на корте и сам подходишь к людям на трибунах, ожидающих тебя сфотографироваться или взять автограф. Есть время и желание – ты это делаешь, нет – уходишь. Все вроде бы просто.
- Кто этот забавный болельщик, который коллекционирует подписи теннисистов?
– Местный фанат. Очень запоминающийся, так как каждый год он старается взять автограф у всех. Видит, что у меня висит бэйдж и спрашивает, как меня зовут. Зачем собирать подписи, у тех, чье имя ты не знаешь? Когда я приезжал с тренером Орестом Терещуком, то и он попал на подобную атаку. Орест молодо выглядит, думали, что он действующий игрок.
- Что у вас за повязка на правой ноге?
– Она расслабляет переднюю связку и не позволяет ей воспаляется во время игры или тренировки.
- О посещении какого «Шлема» вы можете говорить в самых лестных тонах?
– Australian Open. Уверен, вам об этом скажут много теннисистов. Лететь очень далеко, но абсолютно по всем параметрам, подчеркиваю по всем, это лучший турнир.
- Почти за неделю в Париже вы прогуливались по городу?
– Признаюсь, во время турниров не люблю заниматься походами по достопримечательностям. Стараюсь фокусироваться на теннисе, а устраивать культурную программу – это уже вне соревновательного процесса. В этом году моя прогулка по Парижу ограничилась выходом в ресторан.
- А свой первый визит в столицу Франции помните?
– Это было проездом. Несмотря на то, что лил дождь, к Эйфелевой башне мы все же сходили. Я об этом мечтал, еще когда в школу ходил. Париж – один из самых красивых городов в мире, но большой город – это большая суета, а мне по душе там, где ритм жизни более умеренны.
|